Семь тысяч километров туда и обратно и ещё немножко
Алтай - это далеко. Три с лишним дня езды по железной дороге: когда выходишь наконец из вагона, то кажется, что земля всё ещё ритмично покачивается под ногами, и странно покидать обжитый до мелочей вагон. Поезд едет, мелькают редкие города, знакомые только по вокзалам и привокзальным площадям, стоянка поезда двадцать минут, не отходите далеко от вагона: Казань, Екатеринбург, Тюмень, Ишим, Омск, Кулунда, Барнаул.
Сначала березняки и разнотравье, потом Уральские горы, а за ними - безбрежная степь с проплешинами солончаковых озёр в розовом кружеве соляной корки. И вот Бийск, но дорога не заканчивается: перегрузить багаж - и ещё долго ехать по бесконечному Чуйскому тракту - через перевалы, через вечереющий воздух.
И доехать наконец до села Кызылташ, что в переводе означает "красный камень". Часа эдак в три ночи, в полной тьме. Выгрузиться, побыстрее поставить палатки в свете фонариков и чуть-чуть поспать, сонно задумавшись напоследок: что за трава рядом с палаткой так знакомо и остро пахнет?
При свете Кызылташ оказался широким селом, распластанным посреди бурой от солнца долины, с пыльными улицами, деревянными избами, ленивыми коровами и лиловыми пятнами чабреца - это его запах ночью перебивал и пыль, и бензиновую вонь моторов. А кругом долины - горы, как стены, ребристые, лесистые и с голыми каменными гранями, со снежниками на вершинах.
Но наш путь лежал дальше - через дно плоского блюда-долины к реке Тютё, поближе к леднику Актру. Там, у Тютё, мы и прожили первые несколько дней. Кругом были плавные каменистые холмы, покрытые порыжевшей травой. Лишь вдоль реки тянулась изумрудная на буром, если смотреть с холма, зелень леса: лиственницы, берёзы, кусты. В небольшом лиственничном леску мы и поставили лагерь. Рыжая хвоя под столетними лиственницами, огромные хищные птицы, парящие в небе, неумолкающее журчание реки на перекатах. Вода в Тютё холодная - восемь градусов, хоть река и мелкая, но течёт с ледника и не успевает согреться, - а самые глубокие омутки разве что по грудь. Но как же бодро себя чувствуешь после купания!
Там мы и жили. Ходили в радиалки, варили еду на костре, обгорали на солнце и мокли под дождями. Дожди налетали как из ниоткуда - вот только что было ясное небо и солнце, и вот уже хлещет дождь и стучат градины, горы скрываются в облачной завесе - но вот среди туч синеет прогалина и становится всё шире и шире, и вот уже блестят в лучах капельки воды на нежных иглах лиственницы и солнце быстро сушит мокрую траву. Хорошо, когда дождь случится, а ты в палатке: по-моему, нет ничего уютнее стука капель по крыше этого маленького домика, который так легко снять с места и превратить в небольшой свёрток ткани и который так уютен, несмотря на свою временность.
А потом мы отправились в сторону ледника Актру. На "Газ-66", по дороге, по сравнению с которой любые "американские горки" - сущая ерунда. Пока ехали по долине, машину только качало на пригорках, а когда въехали в предгорья, она то зарывалась носом, то, натужно гудя, еле всползала по склону, то вброд форсировала реку Актру - мелкий, но быстрый поток цвета цементного раствора. В тряске было толком не разглядеть, что кругом, и в памяти остались обрывки картинок: чёрная, без сучьев, лиственница, сожжённая молнией, созревшая жимолость, камни, покрытые оранжевыми и чёрными пятнами лишайников, нестерпимо-розовый иван-чай. И горы, горы: с осыпями, белыми шапками снегов на вершинах, каменистыми, почти отвесными стенами.
Устроившись, поставив палатки, мы пошли на пробный маршрут в горы: к водопадам и затем чуть ниже, к языку ледника. Камни, крутые склоны, по которым нелегко передвигаться, далеко внизу - белой ниткой река Актру.
Ледник был позже, на следующий день. Путь на него занимает почти четыре часа.
И шла обычная наша кочевая жизнь - костры, умывание в холоднющей Актру - после неё вода в Тютё показалась бы тёплой: всего два градуса! Река текла мелкими рукавами и ручейками по дну долины, то сливаясь с основным руслом, то теряясь в мелколесье. Утром вода была прозрачная - каждый камешек видно. К середине дня ледник подтаивал, и река становилась мутной, грязно-белой от мельчайших частиц, которые несла вода.
Нахальные бурундуки, с белыми пузцами и спинками до того ярко-полосатыми, что это делало их похожими на игрушки, подходили к самым палаткам, к костровищу, исследовали недомытые миски, таскали печсенье и сыр. Если погнаться - убегали, свирепо чирикая на ходу: ругались, что помешали. Но далеко не отбегали. А вот на фотографию не попали ни разу - видимо, считают себя нефотогеничными.
Солнечно было лишь в первые два дня: близкие, ясные, крупные звёзды висели так низко, что казалось - они растут на ветках деревьев. Захочешь - чуть привстанешь, потянешься рукой и сорвёшь. Ночами были звездопады - загадывай сколько хочешь желаний, всё равно не хватит на все падающие звёзды.
А потом пошли дожди, облака опустились низким потолком, так что, казалось, захочешь - и дотронешься рукой. И уезжали мы под дождём, по скользкой дороге, так что трясло ещё сильнее.
Дальше нас ожидала цивилизация: село Акташ. О Акташ! Там ездят на раздолбанных велосипедах и новёхоньких праворульных "японках". Там на каждом доме красуется непременная спутниковая антенна. Там есть кафе, а в кафе - прекрасная еда яичница и курноги жар с гар. Там местные обитатели говорят "съездите в центр", хотя до этого центра десять минут медленным шагом. Там по улицам ходят ленивые рыжие коровы. Там есть здоровенный каменный сарай с гордой рекламой на фронтоне "сауна-бар-бильярд", но никто там не подавал признаков жизни, и в баню мы так сходить и не сумели. Там есть электричество и, говорят, даже скоро будет Интернет. А рядом с Акташем - старый, заброшенный рудник киновари - ртутной руды. Говорят, там когда-то встречалась и самородная ртуть - маленькими металлическими лужицами. Сейчас там одни отвалы, от рыжего до багрово-красного цвета.
В Акташе мы пробыли сутки. А затем - к реке Катуни, к месту впадения в неё ручья Чепош. На её берегу мы и прожили ещё несколько дней - ясных, солнечных, тёплых. Когда не было радиалок - катались на лошадях, ходили в баню, бродили по лесу, заросшему папортониками и собирали костянику.
А потом - не покидая берегов Катуни, переместились к селу Чемал. На остров у самого берега реки - островом он становится, только когда вода в Катуни поднимается из-за дождей. На острове проходила заключительная конференция, когда все экспедиционные группы делают доклады о том, чем занимались во время экспедиции. Все ходят друг к другу в гости, расспрашивая "А у вас что было?" Там же нам предстояло быть и во время полного солнечного затмения.
И были соревнования по преодолению препятствий, и сплав по Катуни на рафтах, и футбольные матчи, и файер-шоу в исполнении нашей выпускницы Гали Смирновой, и общий костёр с песнями под гитару, и фильмы, слайдшоу, снятые в экспедиции, и экскурсия на Чемальскую ГЭС - маленькую, домашнюю, уютную.
А вот с затмением нам не повезло. В день, когда ему предстояло быть, с утра ещё стояла пронзительная ясность и небо синело без единого облачка. Но к середине дня небо стало затягивать тучами, так что когда настало время затмения, то мы не увидели самого главного - солнечной короны. Только серпик солнца в сгущавшейся темноте. Мы с Чадом уже видели неполное солнечное затмение - в Крыму в 2005-м году. Но тогда хоть и стало ощутимо темнее и холоднее, но не было поразившего меня в этот раз резкого наступления мрака - как будто в театре, после третьего звонка, гасят свет. И внезапная заря, на несколько минут залившая небо - в совершенно неподходящем ни для заката, ни для восхода месте.
А уезжали мы тоже под дождём. Он лил всю ночь, и утром мы скатывали мокрые палатки. Но через час дождь стих, а когда мы приехали в Бийск, то уже светило солнце, и мы поставили палатки на просушку прямо у железнодорожного вокзала - как пять лет назад, когда ездили в экспедицию на Телецкое озеро.
Хорошо было. Теперь - через год. На Север. Надеюсь.
Фотографии мои и koluch_chado. У неё же - другой рассказ о путешествии.