войти    регистрация

Другие интересные отзывы

В Амстердаме бузина

Пожалуй, каждый, путешествуя по чужим краям, сознательно или подсознательно ищет в увиденном что-то, что объединяло бы его с родными местами. Мне, например, постоянно попадалась на глаза бузина, которая, нисколько не проникаясь проблемой межгосударственных границ, растет себе где попало. Раскрыла она свои белые соцветия, наклонившись к воде амстердамского канала.

У берега плещутся обыкновенные дикие утки с утятами. Я крошу и бросаю им печенье львовской фабрики 'Світоч', которое нидерландские пернатые мгновенно глотают. Что ж, сейчас совершенно искренне можно сказать: 'Украина кормит всю Европу!'

Пожалуй, ни в одной стране мира не прослеживается так четко связь между трудом граждан и общим благосостоянием государства, как в Королевстве Нидерланды. Клочок земли, который сначала занимал территорию, не намного большую, чем наша — Волынская, и тоже был почти сплошным болотом , труд многих поколений превратил в образцово-показательный экспонат на выставке достижений человечества. Когда проезжаешь по этому ровному, словно футбольное поле, государству, где на изумрудных польдерах (участках земли, огороженных дамбами и осушенных откачиванием воды и сбросом ее в море), разделенных сеткой дренажных каналов, пасутся счастливые коровы, трудно поверить, что эта земля много веков была полем битвы между человеком и природой. Древняя пословица гласит:Deus mare, Batavus litora fecit — 'Бог создал море, а голландцы — берега'. Еще в ХІІІ веке в законодательном акте Фрисландии (исторической территории, нынче входящей в состав королевства) было записано: 'Мы, фризы, защитим свою землю тройным оружием: лопатой, заступом и тачкой'. И эта борьба, начавшаяся еще в седой древности, продолжается по сей день. Катастрофические наводнения с тысячами и даже с десятками тысяч жертв случались в 1170, 1287, 1290, 1377, 1421 годах, да и в довольно близких к нашему времени 1916 и 1953 годах. Если бы только стихия моря вторгалась в жизни голландцев! Однажды я неудачно попробовал утешить грузина, своего коллегу, когда тот был озадачен какими-то очередными волнениями на своей родине. На мое замечание, что Грузии просто не повезло с соседями, он махнул рукой и сказал: 'А кому повезло? Голландцам? Нечего на соседей валить!' Действительно, в истории Нидерландов список 'освободителей' не меньше, чем в нашей. Французы, испанцы, англичане, немцы неоднократно пытались силой оружия убедить эту маленькую нацию, что она живет не так, как хотелось бы соседям. Правда, в истории борцов с морем можно найти и печально-парадоксальные моменты, например, голландско-нидерландские войны. Во время нынешнего путешествия мне удалось лишь из окна автобуса взглянуть на отдаленный силуэт Роттердама — этот огромный порт, родину мудрого Эразма, считавшего войну одним из главных проявлений человеческой глупости. В 1940 году гитлеровская авиация до основания разрушила этот город, не пощадив ни единого дома, ни единого корабля. Я грущу по утраченным пластам культуры, которые видел только на старых фотографиях. А какие страдания выпали на долю роттердамцев, переживших разрушение своего преуспевающего города...

Совсем недалеко от моих подшефных амстердамских уток я вижу силуэт парусника. Беру фотоаппарат, подхожу по деревянному настилу причала поближе. На корме вижу надпись Amsterdam. О, неужели это одно из знаменитых судов, на которых нидерландская Ост-Индская компания открывала неизвестные европейцам земли. Сколько голландских мореплавателей прославили свою родину, сколько географических названий напоминают о почти невероятной морской славе Нидерландов. Новая Зеландия, Тасмания, Новая Голландия (которую англичане перекрестили в Австралию), Новый Амстердам (сейчас известный как Нью-Йорк). В XVII веке флот Нидерландов был больше флотов остальных стран мира вместе взятых. С 1600 по 1660 год в этой стране было более 15 тысяч качественных судов. Сравните, во Франции — только 500.

Англичане, со временем перехватившие знамя крупного морского государства, мировую экспансию начали на парусниках, построенных голландскими мастерами в Роттердаме и Амстердаме. Действия Петра I, начавшего, по голландскому образцу, строить еще один Новый Амстердам на Неве, были вполне логичными — ведь он ориентировался на силу, бывшую в то время мощнейшей. Жаль только, что российский царь 'заступ, лопату и тачку' объединил с кнутами, колодками и лобным местом. До сих пор нам икается этот гибрид 'образцовой капиталистической страны XVII в.' (так величал Нидерланды сам Карл Маркс) и образцовой восточной деспотии... В следующий раз обязательно выкрою время, чтобы посетить амстердамский музей истории мореходства. Я уже слышу, как звучит в его залах крик, которым встречали легендарный парусник капитана Ван Страатена, — Flying dutchman! ('Летучий голландец!'). Конечно, дух этого бессмертного мертвеца должен витать именно там...

Удивительно соединяются в Амстердаме запах бушующего моря и спокойного земледелия. Каждый обращает внимание на каналы с припаркованными в них суденышками-жилищами, а рядом вполне органично сосуществуют сухопутные велосипеды и базарчики с живыми цветами и, разумеется, луковицами знаменитых тюльпанов. Странно, но голландская тюльпаномания достигла апогея именно в XVII веке. Возможно, морякам после месяцев, проведенных на лишенных цветов парусниках, очень приятно было увидеть своих жен в окружении райской красоты разноцветных тюльпанов. Кстати, я вычитал в одной ботанической книжке, что голландцы осчастливили мир и оранжевым цветом хорошо известной всему мира моркови, до XVII века она была желтой, как лимон, но чего не сделаешь ради любимых национальных цветов!

Удивительное дело, но именно благодаря тому, что церковь в Нидерландах в свое время, мягко говоря, утратила меру в накоплении богатств и произведений искусства, светское искусство, лишенное религиозного догматизма, в этой стране достигло небывалых вершин. Схема, возможно, немного упрощена, но было это приблизительно так: народ разрушает в XVI веке пять с половиной тысяч церквей и монастырей, прогрессирующий протестантизм не поощряет создание кумиров, но художники и хорошая школа подготовки существуют. Главными потребителями и героями искусства становятся граждане — живопись украшает жилища и, как бы сейчас сказали, — офисы компаний.

Во времена Рембрандта, Хальса, Вермера жили сотни менее известных, но не менее трудолюбивых художников. Старинные холсты, вокруг которых мы бы танцевали и заламывали руки, восхищаясь мастерством кисти, в Амстердаме висят прямо в переулках на стенах (конечно, защищенные от ненастья). Пускай простит меня читатель, но я не могу сказать о Голландии ничего плохого, я удивляюсь, как эсэсэровским корреспондентам, работавшим в Западной Европе, удавалось выливать столько помоев на эти опрятные страны с трудолюбивыми гражданами. Конечно, и здесь есть сломанные судьбы и совсем пропащие существа. Но в жизни Ван Гога самое важное не то, что он отрезал себе ухо, а то, что он подарил грядущим поколениям свое искусство. Проклятый барьер, веками разделяющий Европу и сейчас капканом хватающий за ноги, чертовая всеобщая бедность не дает большинству граждан нашего государства даже надежды на то, что удастся вырваться из круга ежедневных хлопот и поисков хлеба насущного. Прежде изолированные от мира японцы описывали голландцев так: 'Существа, у которых нет пяток, глаза у них, как у зверей, и роста они исполинского.

И малую нужду справляют они, как собака, подняв одну ногу'. Сейчас японцы, которые живут за полмира от нидерландцев, толпами прогуливаются по старинным улицам Амстердама. А мы почти соседи с голландцами! Неужели на путешествие не заработаем? Когда-то Вольтер, обиженный чем-то на страну тюльпанов, сказал, прощаясь с нею: Adiue, canauх, canards et canaіlles. 'Прощайте, каналы, гуси и канальи' Но разве этот желчный философ мог быть чем-то удовлетворен в этом мире! Поэтому я завершу словами Альбера Камю: 'Голландия — это сон, сударь, золотой мглистый сон'...

(оценка читателей 4 из 5)